Ирония судьбы. Положительный результат изгнания евреев из сектора Газа

Противники плана размежевания из Газы против пограничной полиции
 в синагоге селения Кфар-Даром в августе 2005 года (Фото: REUTERS)

Поселения Газы были уничтожены 10 лет назад. С тех пор Израиль дорого платит за это стратегическое безумие.
Кэролайн Глик

23 июля 2015

Уход Израиля из сектора Газа 10 лет назад был стратегической катастрофой. Но она могла стать гораздо более разрушительной, если бы осуществились планы ее идеологов.

Формально, эта акция преследовала две цели. Она должна была служить демонстрацией приверженности Израиля палестинской государственности и тем самым привести к укреплению дипломатических позиций Израиля в США и Европе. Она также должна была повысить безопасность Израиля путем перераспределения ЦАХАЛа по более оправданным направлениям.
Ни тот, ни другой аргумент для ухода не был убедительным. Но непреклонная позиция СМИ, выступающих за него, не давала возможности оспорить этот шаг.

Конечно, оправдания этой позиции никогда не были чем-то большим, чем просто дымовой завесой, скрывающей от общественности истинную цель. Настоящей целью ухода Израиля из Газы было нанести стратегический удар по сионизму и еврейскому характеру государства.

Разрушение еврейских общин и изгнание 350 тысяч евреев, живших там, тоже не самоцель. Для левых идеологов, выдумавших идею ухода из сектора Газа в одностороннем порядке, уничтожение предприятий поселения было необходимым условием уничтожения религиозного сионизма.

А религиозный сионизм должен быть разрушен для того, чтобы уничтожить сионизм.

Эта истинная цель ухода из Газы была ясна левым идеологам за несколько месяцев до самой операции.

Например, за месяц до нее Haaretz опубликовала редакционную статью объясняя:

"Вопрос не в том, сколько минометных снарядов упадет, кто будет охранять Филадельфийский коридор [между сектором Газа и Египтом] и будут ли палестинцы танцевать на крышах [разрушенных общин].

"Вопрос в том, кто устанавливает национальную повестку дня. Отделение израильской политики от его религиозной подпитки - вот реальное размежевание, стоящее в настоящее время на повестке дня. На следующий день после размежевания, статус религиозного сионизма изменится”.

В соответствии с левой идеологией, было недостаточно просто изгнать поселенцев из их домов и уничтожить их общины. Их нужно было унизить и заставить страдать, чтобы убедиться, что никто не посмеет идентифицировать себя с ними.

Как следствие, когда несколько месяцев до вывода в воздухе витала идея строительства нового поселка на юге Израиля для эвакуированных, левые решительно выступали против этого.

Обозреватель Haaretz Авирама Голан объяснила, что это лишит изгнание его политической значимости.

По ее словам,

"Перевод эвакуированных из Гуш-Катифа в новый район, построенный специально для них вдоль прекрасной полосы Ницаним, неявно транслирует им сомнительное сообщение. Это сообщение даст понять еврейским поселенцам на территориях: «Вы -избранная группа. Вы не будете, как все другие израильтяне”. Если правительство поступит так с эвакуированными из Гуш-Катифа, то главная боль от эвакуации поселений будет нейтрализована. Получится, как будто ничего не было сделано".

Цель левых - уничтожить еврейские общины, а фактически и цель так называемого “мирного движения”, была ясно изложена в ноябре 2013 года Роном Пундаком, партнером Йоси Бейлина по переговорам в Осло с ООП в 1993 году.

В интервью Международной кризисной группе Пундак объяснил:

"Мир - не самоцель. Это способ перехода Израиля от одной эпохи к другой: к эпохе, которую я считаю нормальным состоянием. Израилизация общества, а не его иудаизация ".

Демонизация и лишение гражданских прав - вот ключевые компоненты кампании левых против еврейского Израиля. Для того, чтобы уход из Газы служил ступенькой к уходу из Иудеи и Самарии, общественности нужно было полностью отвернуться от своих коллег, израильтян, чьи жизни были разрушены.

Создатели этой идеи от Дана Маргалита и Ари Шавита до Лапида примкнули к антирелигиозным победителям и стремятся превзойти друг друга в разжигании иррациональной ненависти к 8500 евреям Газы и их сторонникам.

Маргалит призвал к Numerus Clausus (ограничению численности) религиозных сионистов на службе Армии обороны Израиля. “Должны быть введены строгие ограничения на количество религиозных израильтян, которым разрешается служить в качестве офицеров”, - сказал он,.

Лапид настаивал, что поселенцы ему не братья, и для него не проблема - воевать с ними.

Шавит пишет, что поселенцы не заслужили никакой защиты от Армии обороны Израиля, потому что он не считает их израильтянами.

День за днем машина СМИ изрыгает ненависть и насмешки в отношении евреев Газы. День за днем ​​общественности говорят, что религиозные сионисты - это фанатики и потенциальные террористы.

Полиция, прокуратура и Верховный суд - все присоединились к акции. Гражданские права противников изгнания были растоптаны. Дома организаторов законных протестов подвергались предрассветным вторжениям без ордера. Протестующие, в том числе дети, арестовывались без предъявления обвинения, и часто содержались под стражей месяцами.

Полиция запретила лицензионным автобусам перевозить на своих маршрутах законных демонстрантов, чтобы предотвратить протесты законопослушных граждан против запланированной эвакуации.

Учитывая атмосферу ненависти, окутавшую страну ко времени эвакуации, у левых были все основания полагать, что они на пути уничтожения своих жестких идеологических противников и создания нового, пост-сионистского имиджа Израиля.

Возможно, наиболее перспективным аспектом изгнания, с точки зрения левых, было то, что именно ЦАХАЛу было поручено его осуществление. Исполнение грязной работы левых самой любимой и почитаемой организацией страны означало, что любая попытка поселенцев сопротивляться эвакуации рассматривалась бы общественностью как нападение не на левых, а на армию. И это бы окончательно лишило поселенцев какого-либо сочувствия общественности, если таковое еще оставалось после предварительной демонизации.

Но потом что-то пошло не так.

За пять месяцев до эвакуации тогдашний начальник Генерального штаба ЦАХАЛа генерал-лейтенант Моше Яалон назначил бригадного генерала Гершона Акогена командовать эвакуацией из Гуш-Катифа.

Акоген был командиром танковой дивизии Северного региона. Его назначили потому, что он был близок к национально-религиозной общине.

Дед Акогена был одним из основателей религиозно-сионистского движения Мизрахи.

Его отец был одним из основателей поселенческого движения Гуш Эмуним.

После того, как Яалон назначил его командовать эвакуацией, Акоген попал под мощное давлением правых, требующих, чтобы он ушел в отставку. Если ты уйдешь в знак протеста, говорили ему, то эвакуация будет отменена.

Но Акоген считал иначе. По его мнению, с той минуты, когда Кнессет утвердил план, пути назад не было. Эвакуация должна состояться. И если он подаст в отставку, левые разрушат его репутацию в одно мгновение. Так как он сын лидеров поселенцев, его поступок был бы немедленно объяснен в качестве деяния фанатика поселенцев и как доказательство того, что религиозным солдатам не следует доверять.

Акоген понял левых. Он знал, что их целью было не только разрушение поселений в Газе, но и дискредитация религиозного сионизма, и разрыв связей Израиля с иудаизмом.

Акоген понял настоящую цель левых в осуществлении выхода Израиля из Газы. Он понял, что речь шла не только о судьбе Гуш-Катифа, висящей на волоске, но и о самом будущем Израиля.

И поэтому, когда он приступил к подготовке эвакуации, он задумал операцию, способную предотвратить возможность эвакуации стать еще более разрушительной

Для того, чтобы план левых полностью удался, эвакуация должна была быть воспринята общественностью как физическое и идеологическое противопоставление поселенцев солдатам.

Акоген постарался, чтобы такого впечатления у общественности не возникло. Вместо того, чтобы подготовить солдат к столкновению с поселенцами, он представил эвакуацию национальной трагедией, которую солдаты и поселенцы должны были пережить вместе.

Для этого, за несколько недель до эвакуации, Акоген приказал офицерам и солдатам войти в общины Гуш-Катифа, намеченные для эвакуации, и смешаться с их населением. Вместо того, чтобы воспринимать деревни враждебными зонами, солдаты и офицеры получили возможность увидеть, что поселенцы такие же, как они.

Ко времени проведения самой операции солдаты не чувствовали разницы между поселенцами и ими самими. Следовательно, противопоставление и столкновение, так ожидаемое левыми, не произошло.

Вместо этого, израильтяне, припавшие к своим телевизорам, наблюдали, как солдаты и поселенцы молились и плакали вместе в синагогах Гуш-Катифа, которым суждено было в ближайшее время быть брошенными. Они наблюдали, как командир бригады Голани обнимал молодых людей из мошава Гадид и плакал вместе с ними.

Далеко не уничтожив еврейский характер государства, не говоря уже о разрушении связи между религиозным сионизмом и государством, изгнание укрепило и то, и другое.

Через несколько недель после завершения ухода из Газы Орит Шохат из газеты Haaretz посетовала:

"Солдаты, принимавшие участие в эвакуации, не поедут в ашрам в Индии, потому что они обнаружили, что ашрам находится рядом с ними. Их родная еврейская религия, с которой они не сталкивались близко в течение длительного времени, привлекла их в свое лоно песнями, слезами и общей судьбой.

"Они сидели бок-о-бок в синагогах Гуш-Катифа, они чувствовали, как святость смешивается с их потом, они двигались в такт и пели песни, они стояли в очереди, чтобы поцеловать свитки Торы, они теперь потеряли половину себя".

Шохат была одиноким голосом в рядах левых. Большинство ее товарищей не поняли, что произошло.

Эхуд Ольмерт - один из тех, кто ничего не понял. Когда в следующем году он приказал полиции насильно эвакуировать Амону, по соседству с Офрой, он ожидал, что будет легко. Он предполагал, что общественность поддержит этот шаг, как она поддержала оставление Гуш-Катифа. За несколько недель до эвакуации средства массовой информации провели ту же демонизацию поселенцев в Офра, какую они осуществляли для их братьев из Гуш-Катифа.

Но общественность не поддержала эвакуацию. Когда полиция напала на молодежь, укрывшуюся в домах, подлежащих уничтожению, общественность встала на сторону поселенцев, а не полиции.

Поведение ЦАХАЛа во время изгнания евреев из Гуш-Катифа не только не подготовило психологический фундамент для дальнейших изгнаний, но и разрушило этот фундамент.

Общественность больше не была готова принимать ложь о фанатизме поселенцев .

Поселения Газы были уничтожены 10 лет назад. С тех пор Израиль физически дорого заплатил за это стратегическое безумие. Но в значительной степени благодаря командованию Акогена, ирония судьбы заключается в том, что израильское общество стало сильнее, более сионистским и гордится своим еврейством больше, чем когда-либо прежде.



Перевод: +Elena Lyubchenko
                                                                                                                           Источник