Как вести цивилизованную войну с нецивилизованным врагом?

28 декабря 2014

Эрик Р. Мандел

Это не война финансовых ресурсов; это битва возможностей и решимости.
Как бы вы воевали с врагом, который любит смерть больше, чем жизнь? Как бы вы воевали с людьми, которые во имя религии умышленно убивают, обращают в рабство и пытают невинных детей, женщин и мужчин? Как вы устанавливаете свой моральный компас, когда нужно противостоять врагу, не уважающему и не признающему правила войны? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны начать с честного рассмотрения наших интересов безопасности.
В этой «войне» до военных операций дело, вероятно, дойдет в последнюю очередь, но наш шанс на успех будет значительно ограничен, если мы не окажем сопротивление этому врагу так, как если бы мы были в полномасштабной военной конфронтации. Наши нынешние специальные военные операции, т.е. удары беспилотников, будут неэффективными в долгосрочной перспективе, если они не будут частью комплексной стратегии с четким видением успеха.

Семьдесят девять лет назад мы столкнулись с врагом, представляющим чистое зло, это был нацизм. Но тогда, в отличие от настоящего времени, мы знали, что абсолютное зло должно было быть побеждено любым способом.

Для нацистской Германии и императорской Японии все могло закончиться только их безоговорочной капитуляцией.

В случае коммунизма, во времена холодной войны (помните "империю зла" Рональда Рейгана?), не было быстрой победы. До самого конца, десятилетиями происходили многочисленные военные баталии и дипломатические стычки, и конца им не было видно. Тем не менее, Америка и Запад знали, что нужно одержать максимально возможную победу, потому что были непоколебимо уверены в своей правоте, а враг был за забором цивилизации.

Сегодняшняя "империя зла" - это радикальный джихадистский исламизм, нацизм 21-го века. Джихадисты всех сектантских направлений, т.е. и сунниты, и шииты, рассчитывают на победу, потому что их (точная) оценка Запада заключается в том, что у него отсутствует сила воли для борьбы с врагом, не имеющим четкой однозначной стратегии, или врагом, которого невозможно победить в течение жизни одного поколения. Поэтому мы должны спросить себя:

• Готовы ли мы наметить эффективную и гибкую стратегию уничтожения или, по крайней мере, глубокого ослабления радикального исламизма, зная, что впереди нас ждет много препятствий и неудач?

• Есть ли в 21 веке на горизонте дальновидный западный лидер, способный выйти за рамки удовлетворения наших мгновенных насущных потребностей, и объяснить, что мы должны противостоять угрозе, исходящей от джихада, потому что со временем он угрожает уничтожить все, что нам дорого?

• Хватит ли Западу мужества в эпоху мгновенных новостей 24 часа в сутки и 7 дней в неделю вести войну, где все его действия будут под увеличительным стеклом, и противостоять неизбежным обвинениям в военных преступлениях за убийство мирных жителей, намеренно удерживаемых в операционных базах террористов?

• Может ли Запад бороться с врагом, который измеряет успех веками, обладает бесконечным терпением и имеет десятки миллионов сторонников?

• Не слишком ли поздно действовать Америке и Западу? Ответ на последний вопрос отрицательный, но кажется, что только израильтяне понимают экзистенциальные опасности, связанные с радикальным исламизмом. Возможно, это потому, что он - очевидная угроза их выживанию.

Радикальный исламизм невозможно умиротворить или задобрить. Пока Америка поймет, что наш образ жизни находится под растущей угрозой радикальных джихадистов, мы окажемся со связанными руками.

Как можно определить радикальных исламистов? Сегодняшняя самая актуальная тема - суннитское “Исламское государство”. Однако, независимо от того, сунниты они или шииты, арабы или персы, радикальные исламисты должны рассматриваться Западом как стороны одной и той же джихадистской монеты. Нас не должно смущать, что иногда они хватают друг друга за горло, как смертельные враги, а иногда и пересекают сектантские линии для совместной борьбы с большим злом, то есть, с Америкой, Израилем и Западом.

Следующий американский президент должен отказаться от идеи, что существуют хорошие и плохие радикальные исламисты. Суннитское “Исламское государство” должно быть побеждено, но опасность радикального иранского шиитского исламизма, скорее всего, будет еще большей угрозой для Америки и западных интересов в долгосрочной перспективе.

Администрация Обамы ошибочно считает, что необходимо поддержать шиитский исламистский Иран как часть решения против радикального исламизма. Ничто не может быть дальше от истины. Обама также ошибочно поддержал исламистских Братьев-мусульман как представителей умеренного исламизма. Союзники Америки, как король Иордании Абдалла, сведомлены лучше. Король подверг критике Америку, заявив, что Братья-мусульмане просто волк в овечьей шкуре.

Мусульманские национальные государства должны, ради их собственных интересов, стать лидерами в этой войне против радикального исламизма.

Это анти-исламистская, а не анти-исламская война. Она может вестись только, если стратегия включает личную заинтересованность суннитских национальных государств т.е.,
Саудовской Аравии, Египта и стран Персидского залива, и охватывает также курдов, турок и шиитов, не поддерживающих иранский режим.

Сотрудничать с такими союзниками, как ваххабитские сунниты Аравийского полуострова, конечно, неприятно, но это необходимо для успеха в этом вопросе.

Само собой разумеется, что продумать всю стратегию борьбы с радикальным исламизмом чрезвычайно сложно. Различные театры боевых действий, борьба с разными радикальными исламистскими группами требуют различных стратегических партнеров и постоянно меняющуюся стратегию. Средства и механизмы должны включать в себя союзы с национальными государствами и их поддержку , привлечение диссидентов, дипломатическое давление, экономические стимулы и сдерживающие факторы, тайные действия, борьбу с терроризмом, эффективное использование социальных медиа, и, да, военные действия, среди многих других возможностей.

Потенциальная продолжительность этого конфликта делает эту войну гораздо более похожей на холодную войну, чем на вторую мировую, но даже эта аналогия - это натяжка, потому что этот конфликт совершенно особенный. Это не война финансовых ресурсов, это битва возможностей и решимости.

Как и в случае с Великой Отечественной войной и холодной войной, война с радикальным исламизмом - это борьба с идеологией, которая стремится разрушить наши свободы и наш образ жизни.


Перевод: +Elena Lyubchenko                                                                       Источник