Арон Геллер
2 июня 2015
Раанана, Израиль (AP) - В 1933 году концерт Брамса в Кельне в исполнении перспективного молодого скрипача, еврея из Германии Эрнеста Друкера был прерван нацистскими чиновниками. Скрипачу пришлось покинуть сцену, не доиграв до конца. Это был один из первых антисемитских актов нового режима.
Сейчас, более чем 80 лет спустя, его сын, лауреат премии Грэмми, американский скрипач Юджин Друкер, завершил прерванную работу своего отца. В эти выходные Друкер со слезами на глазах эмоционально исполнил концерт Брамса для скрипки с оркестром ре мажор, соч. 77, с симфоническим оркестром Раананы.
"Я думаю, он испытал бы чувство завершения. В некоторых отношениях, многие аспекты моей карьеры предназначались именно для этого",-сказал о своем отце, скончавшемся в 1993 году, 63-летний Друкер.
"Вся эмоциональная энергия и сила выразились в моих ассоциациях, связанных с этим произведением".Концерт в четверг, как и второе выступление в воскресенье вечером, были исполнены в память Еврейского Культурбунда - федерации еврейских музыкантов в нацистской Германии, изолированной, чтобы «не запятнать» арийскую культуру.
После унижения в Кельне, старший Друкер стал центральным исполнителем Культурбунда, уникального исторического феномена.
С одной стороны, он давал евреям возможность вести культурную жизнь и поддерживать ощущение, а некоторые сказали бы, иллюзии, нормальной жизни в разгар растущей дискриминации по отношению к ним. С другой стороны, он служил нацистской пропагандистской машине, желающей демонстрировать миру свое «умеренное» лицо. Это был прототип системы "юденрата", в котором относительно привилегированные евреи наивно функционировали под нацистской эгидой по пути к гибели.
Задолго до того, как нацисты поместили евреев в гетто и начали убивать их газом в концентрационных лагерях, они в основном занимались "очисткой" немецких учреждений, в соответствии с расистскими законами и уличным правосудием. Евреев увольняли с работы в государственных учреждениях, исключали их участие в общественных мероприятиях и вынуждали эмигрировать.
Для в значительной степени ассимилированных немецких евреев, имевших глубокую связь с культурой и историей страны, Культурбунд предложил столь необходимый им творческий выход, когда их мир рушился.
"Они хотели показать немцам, почему важно сохранить нас, и что мы были лучше, чем они думали о нас. Это были бредовые идеи, они надеялись, что это может изменить их судьбу",-
сказала Орит Фогель-Шафран, генеральный менеджер симфонического оркестра Раананы.-
Тысячи музыкантов, актеров театра и других исполнителей, в том числе, некоторые наиболее заметные художники Германии, выступили в десятках мест по всей стране. Со временем, когда нацистская идеология глубоко укоренилась, были введены более жесткие ограничения, и в конце концов, им было разрешено исполнять только еврейские произведения, никакого Баха или Бетховена.
Деятельность Культурбунда была значительно ослаблена после погромов Хрустальной ночи в 1938 году, когда беспорядки, подстрекаемые нацистами, ознаменовали начало кампании по уничтожению европейских евреев. Музыканты ушли в подполье или бежали, как отец Друкера, который отправился в Америку.
Многим удалось попасть на Святую Землю, где они помогли создать то, что впоследствии стало всемирно известным Израильским филармоническим оркестром. Большинство тех, кто остался, до конца 1941 года были отправлены в концентрационные лагеря.
Гилель Зори, виолончелист и художественный руководитель оркестра Раананы, инициировавший событие в Раанане после долгих исследований, сказал, что он испытывает смешанные чувства. Организуя Культурбунд, говорит он, евреи предлагали нацистам образец "невольного самоуничтожения". Тем не менее, он сказал, что в восторге от того, как они сохранили свои гуманистические ценности во времена, когда Германия скатывалась к геноциду.
Незадолго до мероприятия, он заметил, что его имя вычеркнуто из программы. Его учитель пригрозил уйти в отставку, если имя Друкера не будет восстановлено. Был достигнут компромисс с новой нацистской администрацией школы, заключавшийся в том, что Друкер сможет исполнить первую часть концерта, а затем его заменит нееврей. Друкер играл перед нацистскими штурмовиками, а затем был изгнан со сцены и, в конечном итоге, нашел убежище в Культурбунде.
"Это была их ошибка. Они думали, что таким образом получат своего рода иммунитет".Первоначально нацистское министерство культуры предоставило Культурбунду относительную свободу, поскольку и его исполнители, и зрители были исключительно евреями.
Тысячи музыкантов, актеров театра и других исполнителей, в том числе, некоторые наиболее заметные художники Германии, выступили в десятках мест по всей стране. Со временем, когда нацистская идеология глубоко укоренилась, были введены более жесткие ограничения, и в конце концов, им было разрешено исполнять только еврейские произведения, никакого Баха или Бетховена.
Деятельность Культурбунда была значительно ослаблена после погромов Хрустальной ночи в 1938 году, когда беспорядки, подстрекаемые нацистами, ознаменовали начало кампании по уничтожению европейских евреев. Музыканты ушли в подполье или бежали, как отец Друкера, который отправился в Америку.
Многим удалось попасть на Святую Землю, где они помогли создать то, что впоследствии стало всемирно известным Израильским филармоническим оркестром. Большинство тех, кто остался, до конца 1941 года были отправлены в концентрационные лагеря.
Гилель Зори, виолончелист и художественный руководитель оркестра Раананы, инициировавший событие в Раанане после долгих исследований, сказал, что он испытывает смешанные чувства. Организуя Культурбунд, говорит он, евреи предлагали нацистам образец "невольного самоуничтожения". Тем не менее, он сказал, что в восторге от того, как они сохранили свои гуманистические ценности во времена, когда Германия скатывалась к геноциду.
"Они чувствовали: "Мы сохраняем нашу культуру. Мы принадлежим к немецкой культуре", - сказал он.Во многих отношениях, то, что произошло с Эрнестом Друкером, послужило переломным моментом, после которого Культурбунд стал необходимым. Будучи прекрасным студентом Кельнской консерватории, он должен был играть концерт Брамса в своей выпускной церемонии летом 1933 года.
Незадолго до мероприятия, он заметил, что его имя вычеркнуто из программы. Его учитель пригрозил уйти в отставку, если имя Друкера не будет восстановлено. Был достигнут компромисс с новой нацистской администрацией школы, заключавшийся в том, что Друкер сможет исполнить первую часть концерта, а затем его заменит нееврей. Друкер играл перед нацистскими штурмовиками, а затем был изгнан со сцены и, в конечном итоге, нашел убежище в Культурбунде.
"Этот факт демонстрирует надпись на стене. Колокола звонили в полную мощь",-
сказала Фогель-Шафран, которая также отслеживает собственную историю нескольких поколений своей семьи в Германии.-
Друкер сказал, что не знает,
"Но немецкие евреи не хотели в это верить".Друкер бежал из Германии в 1938 году и переехал в США, где родился его сын. Младший Друкер заявил, что инцидент в Кельне был "драматическим опытом" для его отца, оставшимся с ним на многие годы.
"Музыка была практически всем для моего отца",- сказал он.Друкер, член-учредитель квартета Emerson String, девять раз удостоенного премии Грэмми, сказал, что не готов критиковать тех, кто цеплялся за их немецкую культуру в те трудные времена.
"Некоторых людей, возможно, убаюкивало ощущение того, что их безопасность находится на более высоком уровне, чем это было на самом деле",- сказал он.-Исполнению концерта в четверг в израильском городе Раанана предшествовало обсуждение именно таких проблем, а также музыкальное исполнение еврейской молитвы Коль Нидрей, с архивными черно-белыми кадрами Культурбунда, показанными на фоне вместе со его логотипом - пламени внутри еврейской звезды Давида.
"Но именно организация сохранила культурную жизнь евреев в тридцатые годы, когда они были все более изолированными и не допускались к большинству сфер самореализации в Третьем рейхе".
Друкер сказал, что не знает,
"должен ли именно я исправить несправедливость истории".Но за кулисами, после спектакля, он был явно растроган.
"Как музыкант, я чувствую, что круг никогда полностью не замыкается",- сказал он. "Но я стоял там ... и я действительно думал о своем отце".
Перевод: +Elena Lyubchenko
Комментариев нет:
Отправить комментарий