Фредерик де Клерк и Нельсон Мандела пожимают друг другу руки
на ежегодном собрании Всемирного экономического форума в Давосе, Швейцария, в
январе 1992 года. Фото: Всемирный экономический форум.
JNS.org - В ближайшие дни, после кончины
бывшего президента Южной Африки 5 декабря, будет много размышлений о жизни и
наследии Нельсона Манделы. И в ближайшие недели мы можем ожидать серьезной переоценки
его истинных взглядов на Израиль и Ближний Восток.
Мы не должны недооценивать значение такого переосмысления.
Мандела вступил в пантеон деятелей 20-го века, оказав необычайное влияние на
глобальные события, касающиеся жизней простых смертных, участвовавших в этих
событиях.
В 1940-х годах многие британцы могли точно вспомнить, где
они находились в тот момент, когда Черчилль произнес свою знаменитую речь в
Палате общин про "Кровь, пот и слезы". В 1960-х годах трудно было найти американца,
который не мог бы вспомнить свое точное местоположение в момент, когда его
настигло известие об убийстве Кеннеди. А в 1990-е годы, мне казалось, что абсолютно каждый может
вспомнить, что он делал в момент, когда мир узнал об освобождении Манделы,
отбывшего 27 лет в южноафриканской тюрьме.
Я, конечно, помню, где я был 11 февраля 1990 года, когда
Мандела наконец вышел из тюрьмы. Вместе с тысячами других людей, я стоял у
ворот южноафриканского посольства в Лондоне, внушительного здания на восточной
стороне Трафальгарской площади. Подростком я хотел бы регулярно участвовать в
митингах и акциях протеста у здания посольства с требованием освободить Манделу.
У меня все еще в ушах радостный рев толпы вокруг меня, праздновавшей, что
Мандела уже не узник режима апартеида.
Чтобы не быть излишне приторным, я
должен добавить, что не каждый противник апартеида был последовательным
сторонником демократии в других странах мира. Многие протестующие в толпе
вокруг меня были, откровенно говоря, несгибаемыми сталинистами. И хотя они хорошо
понимали, каким чудовищем был апартеид, они с ощущением счастья оправдывали
жестокие преступления Советского Союза и его государств-сателлитов. Они
находили множество слов осуждения для режима белого меньшинства в Претории, но раздраженно
закатывали глаза, когда высказывалось предположение, что советский КГБ, Восточногерманская
Штази и румынский Секуритате были так же плохи, если не хуже. В самом деле, я
не мог отделаться от мысли, что они рассматривают освобождение Манделы как
долгожданный луч света, когда в то же самое время наступавший коммунизм
создавал сгущающийся мрак вокруг себя.
Это подводит меня к вопросу о политическом наследии Манделы.
Левые деятели заявляют немало банальностей об искренней
приверженности Манделы к расовой терпимости, кропотливым переговорам и
гражданском неповиновении перед лицом несправедливости. Соответственно, правые несомненно
точно вспомнят, что Африканский национальный конгресс Манделы (АНК) был тесно
связан с Советским Союзом и с множеством отвратительных террористических
организаций, как ООП, позиционировавших себя "освободительными движениями".
Можно сказать, что получивший как советский орден Ленина, так и американскую
президентскую медаль Свободы Мандела воплотил в себе это противоречие.
Нельсон Мандела в 2008 году. Фото: Южная Африка. The Good News.
Тем не менее, Мандела не был традиционным левым. В своей
автобиографии он описывает, какое сильное влияние оказала на него Атлантическая
хартия 1941 года. Он увидел свое миссионерское предназначение, сформированное
взглядами Черчилля и Рузвельта на послевоенный порядок в мире, в котором будет
царствовать свобода, а страх и нужда будут изгнаны, и самоуправление народов
станет основным принципом. В другом месте в этой книге, он пытается найти
отличия африканского национализма, приверженцем которого он стал, от
коммунистических убеждений, преобладавших среди тех, с кем он работал, и его
понимание национализма очень сходно с пониманием национальных движений, появившихся
в Европе в конце девятнадцатого века, в том числе сионизма.
Этот последний пункт важен, потому что существует широко
распространенное заблуждение, что Мандела был противником сионизма и Израиля. В
частности, это объясняется тем, что в Интернете циркулировало пасквильное
письмо, связывающее Израиль с апартеидом, якобы написанное Манделой, (на самом
деле, настоящим автором был палестинский активист по имени Арьян эль Фассед, впоследствии утверждавший, что это письмо
отражает истинные чувства Манделы .) Тем не менее, также верно то, что, в
условиях холодной войны того времени, основными союзниками ANC, наряду с Советами, были диктаторы арабского и
третьего мира, такие как Ахмед Бен Белла в Алжире и Гамаль Абдель Насер в
Египте. Неправильное понимание Манделы увеличил энтузиазм некоторых его соратников,
как архиепископ Десмонд Туту, поделившийся южноафриканской привилегией на слово
"апартеид" с палестинцами.
Но эти активисты, желающие создать палестинский эквивалент в
21-м веке движения против южноафриканского апартеида, существовавшего в 20 веке,
если исходить из соответствия основным стандартам честности, похоже,
маловероятно могли вызвать поддержку Манделы. Мемуары Манделы полны позитивных
упоминаний о евреях и даже об Израиле. Он вспоминает, что узнал о партизанской
войне не от Фиделя Кастро, а от Артура Голдрейха, южноафриканского еврея, сражавшегося
в Пальмахе во время войны Израиля за
независимость. Он рассказывал анекдот о том, что единственной авиакомпанией, на
самолете которой его друг, Уолтер Сисулу, мог лететь в Европу без паспорта, была
израильская компания Эль-Аль. И заключительный бесспорный его аргумент – сравнение
израильской демократии с апартеидом неправомерно.
Однажды Мандела написал, что, по его опыту, собственная
история евреев сделала их гораздо чувствительнее к вопросу расы. Абсолютно
верно, что есть параллели между угнетением южноафриканских негров расистскими
белыми правителями и угнетением евреев, живших при враждебной им нееврейской власти. Пресловутый закон о разрешенном месте жительства групп
населения, ограничивающий права черных на место жительства, напоминает насильственное
разделение евреев в пределах "черты оседлости", установленное при
российской императрице Екатерине в 1791 году. Многие другие правила апартеида,
как запрет на сексуальные отношения между белыми и черными, откликаются в
нацистских Нюрнбергских Законах 1935 года.
Определение Манделы состояло в том, что африканцы должны
быть хозяевами своей судьбы. Основатели сионизма хотели не меньшего для евреев.
К сожалению, ничто это не остановит сегодняшних сторонников
бойкота Израиля, лишения прав и санкций против него. Они ложно утверждают, что Нельсон
Мандела был одним из них. Но это не так.
Все не однозначно. Сложное наследие Манделы на самом деле не принадлежит ни одной
политической партии – и это еще одна причина восхищаться им.
Бен Коэн является аналитиком Шиллман для JNS.org. Его труды по еврейским вопросам и вопросам
ближневосточной политики публикуются в газетах Commentary, the New York Post, Ha’aretz, Jewish Ideas Daily и многих других изданиях.
Комментариев нет:
Отправить комментарий